— Я тебя просил что сделать? — Присмотреть? — Присмотреть или изговнякать?
Бабушке сейчас плохо, вызвали скорую.
Я не знаю, может быть, я сейчас буду говорить ужасные вещи, но будет лучше, если она...умрет. И я это говорю как раз-таки из-за любви, а ничего то еще. Потому что мне так её жаль, она уже лет пять парализована, практически ничего не видит и столько же понимает. Первые года два она еще была более-менее в ладах с разумом, хотя периодически просила смерти и прекращения мучений, иногда плакала - но порой у неё был жизненный подъем, она еще шутить умудрялась.
Затем она стала постоянно нести какой-то бред, в просветах между видениями своих умерших родственников говорила маме и тете (своим дочерям) какие-то гадости, доводила их до нервных срывов. Пыталась постоянно тихонько сползти с кровати, естественно, падала на пол.
Иногда становилось чуть лучше. Но последний год, наверное, она вообще практически ничего не говорит. Может, живет где-то в своих снах, воспоминаниях, ненавидя пробуждение, возвращение в реальность. А может, давно уже перестала различать их. Не знаю.
Но что я точно знаю - что это не жизнь вообще, не та жизнь...ради которой, простите тавтологию, стоит жить.
Вы сами все можете прекрасно представить, каково это, только в реальности в разы хуже.
И мне жалко маму и тетю, которые гробят и своё здоровье тоже.
я люблю бабушку, я провела в их с дедушкой доме почти все детство, и я помню её, ворчливую, своенравную, острую на язык и души не чающей в своих внуках.
Но её как будто уже давно нет с нами как таковой, и...ей пора..уходить...совсем.
Я не знаю, может быть, я сейчас буду говорить ужасные вещи, но будет лучше, если она...умрет. И я это говорю как раз-таки из-за любви, а ничего то еще. Потому что мне так её жаль, она уже лет пять парализована, практически ничего не видит и столько же понимает. Первые года два она еще была более-менее в ладах с разумом, хотя периодически просила смерти и прекращения мучений, иногда плакала - но порой у неё был жизненный подъем, она еще шутить умудрялась.
Затем она стала постоянно нести какой-то бред, в просветах между видениями своих умерших родственников говорила маме и тете (своим дочерям) какие-то гадости, доводила их до нервных срывов. Пыталась постоянно тихонько сползти с кровати, естественно, падала на пол.
Иногда становилось чуть лучше. Но последний год, наверное, она вообще практически ничего не говорит. Может, живет где-то в своих снах, воспоминаниях, ненавидя пробуждение, возвращение в реальность. А может, давно уже перестала различать их. Не знаю.
Но что я точно знаю - что это не жизнь вообще, не та жизнь...ради которой, простите тавтологию, стоит жить.
Вы сами все можете прекрасно представить, каково это, только в реальности в разы хуже.
И мне жалко маму и тетю, которые гробят и своё здоровье тоже.
я люблю бабушку, я провела в их с дедушкой доме почти все детство, и я помню её, ворчливую, своенравную, острую на язык и души не чающей в своих внуках.
Но её как будто уже давно нет с нами как таковой, и...ей пора..уходить...совсем.